Галина
2 Все небо к ночи снова занесло, По стеклам зябко покатились слезы, Но в хате бабки Аннушки тепло, Здесь пряный запах меда и березы. Бормочет, остывая, самовар, С его загаром медным, как ни странно, Отважно спорит бронзовый загар Хозяйки дома, моющей стаканы. У печки на протянутом бруске Висят костюмы мокрые гостей А их самих, одетых налегке, Усталых и прозябших до костей, Отправила старуха на лежанку, Сказавши басом: - Грейтесь-ка пока. Дорога в дождь, конечно, не сладка. Ну, ничего, зато уж спозаранку - Куда тебе ненастье иль гроза - Погода будет ясной, как слеза. Коль говорю, так вы уж верьте мне, Ведь мой "баромет" у меня в спине. Приятно после слякотной дороги, Поужинав, улечься на печи И чувствовать, как спину, плечи, ноги Под шубой согревают кирпичи. Посуду всю убрав в пузатый шкаф, Уселась бабка важно за газету. Вдруг кто-то, в раму часто застучав, Протяжно крикнул: - Тетка Анна, где ты?! Хозяйка, перегнувшись через стол, Взволнованно спросила: - Что ты, Настя? - Да с нашей Резвой, бабушка, несчастье, Ей бык на ферме шею распорол! Где ломота в коленях?! Быстро, споро Метнулась бабка, будто на пожар. Схватила телогрейку: - Я не скоро... Вы отдыхайте... Грейте самовар... Дверь хлопнула. Прогрохали ступени, И тишина... Они теперь вдвоем... И сразу же неловкое смущенье Их молчаливо стиснуло кольцом. - Люблю я сказки страшные, Танюша. Ты б рассказала? - пошутил Андрей. - Ну что же, пострашней так пострашней, Могу, геолог, коли хочешь, слушай. Жила-была принцесса... Впрочем, хватит! Ты помнишь наш дорожный разговор О затонувшем парусном фрегате, Про институтский бал и мой позор? Верней, не про позор, а про обиду На то, что он не понял ничего, Пришел с другой... Взглянул и не увидел, А я ждала, я так ждала его! Потом я часто думала о ней. О той... Другой... Ну чем приворожила? Ведь я лицом не хуже, ей-же-ей! Ум? Но и тут я вряд ли б уступила. - Но ты сказала, - Громов рассмеялся, - Что он был с бочкой, рыжею, кривой... - Однако смех мгновенно оборвался: - Постой, ты плачешь? Таня, что с тобой?! - Эх ты, геолог! - проглотив слезу, Сказала Таня с невеселым вздохом. - Ведь я же знаю - нынче там, в лесу, Ты обо мне небось подумал плохо. Решил, конечно: что ей до того, Что я женат? Она и крохам рада... Ты, как всегда, не понял ничего... Нет, подожди, перебивать не надо. Сейчас поймешь. О ней я солгала. Однако верь мне: вовсе не со зла, Так было проще. А она иная: Не рыжая, увы, и не кривая. Ее глаза (и это уж не ложь) Большие, темно-синие и чистые. А волосы, как перед жатвой рожь, Такие же густые и пушистые. Он ею жил, а я - пустой мечтой. Ну вот тебе и сказочки конец! Жила-была принцесса, а герой Пошел совсем не с нею под венец... Татьяна попыталась улыбнуться, Но к горлу снова подступил комок. - Графин с водой... вон там стоит на блюдце... Сходи, не поленись, налей глоток... Мир как-то сразу спутался, смешался... - Так, значит, Таня... Значит, ты меня?.. - Уже пять лет. А ты не догадался? Совсем стемнело. Разыщи огня. - Зачем, Танюша? - Да уж поздно. Вечер. В других домах уже давно огни. - Под легкой кофтой так округлы плечи... А губы близко, рядом... Вот они!.. Он как в чаду. Он все забыл отныне. И, как бы вечер ни синел сейчас, В душе Андрея цвет небесной синий Закрыли тучи темно-серых глаз. Все мутит разум: и слова хмельные, И тонкий запах девичьих волос, И губы... губы влажные, тугие, Слегка солоноватые от слез. Татьяна Бойко, статно-горделивая, Краса и гордость институтских стен, Твоя теперь - покорная, счастливая И ничего не ждущая взамен...