Галина
* * * Это было десять лет назад... И сдается, что совсем недавно... Эх, жена, Галина Николавна, Где же нынче был твой синий взгляд? Что могло с тобою приключиться? За окошком полночь. Холодок... Сел Андрей. Не хочется, не спится! - Лешка, брось мне спичек коробок. Таня спички со стола взяла, Кинула Андрею, усмехнулась: - Что, геолог, нелегки дела? - И, локтями хрустнув, потянулась. Хороша Татьяна, что скрывать: Строгий профиль, как из-под резця, Мягкая каштановая прядь, Блеск зубов и матовость лица. Только это ни к чему Андрею, Он спокойно на нее глядит. Таня - это статуя в музее. Хороша, а сердце не болит... За окошком черною лисицей Ночь несется, к травам припадая. Эх, Андрей, чего грустить, вздыхая?! Надо спать. Да вот никак не спится. - Это скверно: ждать и не дождаться, - Таня вдруг сурово изрекла. - Я вот тоже как-то раз, признаться, Милого напрасно прождала. Первый курс... девчонка... дура дурой. И взбрело ж мне в голову тогда, Что с моим лицом, с моей фигурой Покорю я парня без труда. Он был славный, добрый, беззаботный, С полуслова друга понимал. А со мной хоть и шутил охотно, Но любви моей не замечал, Да, любви, но мне открылось это Слишком поздно. Так-то, побратимы. В этом нет уже теперь секрета, Все ушло и пролетело мимо... Но тогда мне, помню, показалось, Что вздыхать, робея, ни к чему И что, коль со счастьем повстречалась, Взять его должна я и возьму. По каким неписаным законам С давних пор уж так заведено, Что о чувствах девушкам влюбленным Первым говорить запрещено?! Любит парень - парню все возможно! Признавайся, смотришь - и поймут... А девчонка - лютик придорожный: Жди, когда отыщут и сорвут. Только я не робкого десятка. Что мне было понапрасну ждать? Для чего играть со счастьем в прятки? Он молчит, так я должна сказать! Помню шумный институтский вечер. Хриплые раскаты радиолы. Я решила: нынче эта встреча Будет не бездумной и веселой. Пусть она не в парке состоится, А вот здесь, под меди завыванья. Что ж, так даже легче объясниться; Хоть не будет тяжкого молчанья. Тот пришел с подружкой, тот с женою, Танцы, смех, веселый тарарам... Я ж застыла, будто перед боем, Взгляд и душу устремив к дверям. Лешка приподнялся моментально И спросил нетерпеливо: - Ну? Что же дальше? - Дальше все печально, Дальше мой фрегат пошел ко дну. Мой герой явился, только рядом, Рядом с ним, сияя, шла другая, Щурилась подслеповатым взглядом... Рыжая, толстенная, косая... - Ну а как же он? - воскликнул Лешка. - Он? - Татьяна зло скривила губы, - Он блестел, как новая гармошка, А в душе небось гремели трубы! Он смотрел ей в очи, ей же богу, Как дворняга, преданно и верно. Ну а я, я двинулась к порогу. Что скрывать, мне очень было скверно. Сразу стал ничтожным, как букашка, Разговор наш. Он влюблен. Он с нею! Да, Андрюша, не дождаться - тяжко, Потерять же - вдвое тяжелее... - Таня, брось! - вздохнув, промолвил Лешка. - Что прошло, того уж не вернешь. Грусть ли, снег - все тает понемножку. А виски вот ты напрасно трешь. Есть примета - постареешь рано. А для женщин это ж - сущий ад! - И, поймав его беспечный взгляд, Улыбнулась строгая Татьяна. - Слушай, Лешка,- вдруг сказал Андрей. - Ты приметы сыплешь, будто дождик. Впрямь ты, что ли, веруешь в чертей? Ты же комсомолец и безбожник. Лешка прыснул: - Вот ведь чудачина! Не во мне таится корень зла. Просто моя бабка Акулина Без примет минуты не жила. И, от бед оберегая внука, Без сомнений и без долгих дум Бабка той мудреною наукой Набивала мой зеленый ум. Мне плевать на бога и чертей! Стану ли я глупости страшиться! Только надо ж как-то разгрузиться Мне от ноши бабушки моей! Вдруг профессор приоткрыл ресницы И сквозь сон сердито пробурчал: - Что вам, полуночники, не спится? Ночь давно. Кончайте свой кагал! Он еще побормотал немножко, Сонно потянулся и зевнул. Щелкнул выключатель у окошка, И вагон во мраке потонул. - Есть примета, Христофор Иваныч, - Улыбнулся Лешка. - Верьте мне: Никогда нельзя сердиться на ночь - Домовой пригрезится во сне...