Галина
ЧАСТЬ II Глава IV ТАНЯ I Хлещет дождь по листьям и по веткам, Бьет, гудит, упругий и прямой, Дальний берег скрыт за плотной сеткой, Дымчатой, холодной, слюдяной. Пляшет дождь веселый, голоногий, Мутные взбивая пузыри. Пляшет вдоль проселочной дороги, Бьет чечетку с утренней зари. Мало стука - он ударит градом. Лес шумит от ледяной шрапнели... А они стоят недвижно рядом Под плащом высокой статной ели. Дождь застал их на глухом проселке, По дороге к лагерю. И вот Третий час колючие иголки Их в лесу спасают от невзгод. С четырех сторон - стена воды... Кажется, ни людям, ни зверям Не сыскать их даже по следам. Впрочем, в дождь какие уж следы?! В рюкзаке мешочек с образцами Да промокших спичек коробок, Маленький пакетик с сухарями, Шесть картошин, соль да котелок. Влажный ветер, рыща по округе, Холодком колючим донимает И озябших путников друг к другу Все тесней и ближе придвигает. Как странны невольные объятья. Все яснее у груди своей Грудь девичью под намокшим платьем Чувствует взволнованный Андрей. Надо б как-то сразу распрямиться. Пошутить беспечно, отстраниться. Только он, как раз наоборот, Не назад подался, а вперед. Что виной тут: тихий посвист птицы? Ветра ли пьянящего глоток? Танины ли длинные ресницы? Он и сам ответить бы не мог. А Татьяна? Что же нынче с нею? Где ледок ее спокойных глаз? Почему так ласково к Андрею Вдруг прильнула девушка сейчас? Кто сумеет разобраться в этом? Право, глупо спорить и гадать! Легче звезды в небе сосчитать, Чем сердечным овладеть секретом! Все сейчас красноречивей слов: Тихий вздох, пожатие руки... Что же это: новая любовь Иль минутной вспышки огоньки? С вышины сквозь толщу серых туч Вниз скользнул веселый теплый луч. А за ним, как будто в море хлеба, Вспыхнул васильком кусочек неба. Он был влажный, он был синий-синий, - Будто взгляд, знакомый с детских лет, И казалось, он воскликнул: "Нет!" Крикнул с болью голосом Галины. Да, конечно, только показалось. Ну какой там голос в самом деле?! Только радость словно б вдруг сломалась И метнулась в гущу старых елей. Что ж потом? Ведь из любимых глаз Хлынет столько неподдельной муки! Огонек свернулся и погас... Сжались губы, и ослабли руки... - Что костер? Нет, нам не до костра. - Голос сух и непривычно колок. - Дождь уже кончается. Пора. Скоро вечер. Поспешим, геолог! - Нам,- сказал Андрей, - идти немного, Лагерь наш вон там, за тем бугром. Что ж, пошли, пока видна дорога. Через час, я думаю, дойдем. Вот и холм. И вмиг застыли двое; Лагерь словно бурею смело, А внизу чернело небольшое Вовсе не знакомое село. - Заблудились! - ахнула Татьяна. - Ну, геолог, драть тебя и драть. Так всегда бывает, как ни странно, Если карт и компаса не брать. Где же нам искать теперь ночлега? - Здесь, - ответил Громов, - решено. - Позади вдруг скрипнула телега И раздался зычный голос: - Но-о-о! На подводе высилась старуха, В сапогах, в большом дождевике, В заячьем залатанном треухе И с кнутом в морщинистой руке. - Бабка! Далеко ль до Белых Кочек? И какое там внизу село? - Это вон Аркашино, сыночек... - Ишь куда нас, Громов, занесло! - А до Кочек сколько? - Верст двенадцать. - Бабкин голос - ерихонский бас. - Бабушка, а вы домой сейчас? - Да куда же мне еще деваться? Медсестру вон отвезла в район. Вымокла и все кляла дорогу. А по мне, что взмокла, слава богу! Жить в деревне был ей весь резон. А она, прожив здесь три недели, Застонала: "Скука, тошнота... Доктор строг... Все книжки надоели, Так-де и завянет красота". Вот и отвезла я стрекозу. А про вас мне баяли словечко. Вы тут камни ищете на речке. Лезьте. Я к себе вас отвезу. Таня тихо: - Может, неудобно? Может, мы стесним? У вас семья? - Я семью вам опишу подробно: Вся семья - мой серый кот да я... Только пусть я бабка, пусть седая, Но силенки все ж во мне крепки, Да и должность у меня мужская. Я колхозный конюх, голубки. Вечереет... Солнце кистью яркой Прикоснулось к каждому листу И в большую радужную арку Вставило всю эту красоту. В маленьком багряном озерке Алые, в густых лучах заката, Утка и пунцовые утята Медленно плывут невдалеке. Вон березка белый стан сгибает И, стыдливо прячась за кустом, Свой наряд зеленый отжимает, Ежась под холодным ветерком, Да, в тот вечер все вокруг сверкало Тысячами радостных огней. - Хорошо! - Татьяна прошептала. - Очень! - тихо вымолвил Андрей.