Галина
2 Значит, жив он! Жив и снова дома! Это все действительность, не сон! Здесь вот, рядом... Настоящий он! Как же все до боли в нем знакомо! Все такой же рослый и плечистый, Та ж привычка гладить жесткий волос. Тот же взгляд, внимательный и быстрый, И все тот же басовитый голос. Только стал сутулиться сильнее, И морщин прибавилось у рта. Стал весь как-то строже и белее, И все ходит (новая черта). - Говоришь, надеялись и ждали? Что ж, как видишь, буря улеглась. Вновь мы вместе. И долой печали! Жаль, вот только мать не дождалась... Слышал... Знаю... Помолчи. Не надо. Это после... Расскажи-ка вот, Что за внук здесь у меня растет И дорос уж даже до детсада? Он, брат, мне тут все порассказал, Дал понять, что он в душе пилот. - Николай Васильевич привстал И легонько внука ткнул в живот. Внук смущенно к матери прижался И сказал: - А я и не боюсь. - Не боишься? Ну, коли не трус, Мы друзья. - И дед заулыбался. От улыбки и веселой фразы, Оттеснивших хмарь минувших дней, В комнате Галины как-то сразу И уютней стало и теплей. Льется мягкий свет от абажура, Внук уснул, сказав: - Спокойной ночи! - На стене колышутся фигуры, Тихо чайник на столе бормочет... Галю нынче просто не узнать: Щеки пышут, голос стал звенящим. Как ей много надо рассказать О плохом и светлом, настоящем, Было все: хорошая любовь И обида, острая, как жало. Но хоть вся любовь и не пропала, Да былому не вернуться вновь. Что ж, права пословица о том, Что друзей познаешь лишь в беде, И они находятся везде, Там, где мы их даже и не ждем! У отца завороженный взгляд: Как в кино, проходят перед ним Педагоги, шумный класс ребят, Тетя Шура, Варя и Максим. - Знаешь, папа, в день, когда Сережа Должен появиться был на свет, У меня вдруг холодок по коже - Вдруг беда, а близких рядом нет?! Вдруг беда... Но, честное же слово, Дня того мне в жизни не забыть. Нам с тобой Максима Рыбакова Нужно, право, век благодарить. Так и вышло: в трудную минуту Не случилось рядом никого. Только вдруг как ветром почему-то Занесло мне именно его. Знаешь, как мы мчались на "Победе"? В нитку - светофоров огоньки... Красный свет! А мы несемся... Едем! В стекла ветер... Позади - свистки... По когда мы вышли из машины, Мне вдруг стало худо... Мир качался... А шофер... - И тут, смеясь, Галина Показала, как он растерялся. - Знаешь, он большой такой, забавный, Топчется, а щеки побурели. "Можно мне, Галина Николавна, Вам помочь... Мы вот уже... У цели..." Я шепчу: "Спасибо... Где же вам..." Но уж он меня, как нянька, обнял, Мягко, будто перышко, приподнял И понес к распахнутым дверям. А ведь у него, я говорила, Нет ноги. Ты умный, ну скажи: Разве тут физическая сила? Тут не то. Тут красота души. И вот так всегда, я убедилась: В трудный час повсюду есть друзья. Впрочем, я совсем заговорилась, Только о себе все: я да я! Главное - ты дома! Ты вернулся! И отныне вместе мы навек!.. - Николай Васильевич улыбнулся: - Верно, мой хороший человек! Я же обещал вам, что приеду, Даже время указал: в обед. - Дочь вздохнула: - И пришел к обеду С опозданьем на семнадцать лет... Он собрал морщины возле глаз И сказал: - Мы шли к огромной цели, Но не все в дороге разглядели. Что ж, не раскисать же нам сейчас! Что скрывать: куда как горько было Знать, что зря нагрянула беда. Только верь мне: ленинская сила Нас не покидала никогда! Завтра точно жди меня к обеду. Утром мне вручают партбилет. Что глядишь? Теперь-то уж приеду! Ни на миг не опоздаю. Нет! Дел у нас теперь невпроворот. Даром, что ли, мы с тобой Ершовы? Завтра ж из райкома на завод. Отдыхать? Забудь ты это слово! Кстати, вот что я хотел спросить: Ты теперь ведь не Ершова, знаю. Ну а он? Как он-то хочет жить? Ты прости, коль что не понимаю. Про него ты только намекнула. Мой характер - все сносить молчком. Что ж, вы разошлись или подуло Просто в сердце зимним холодком? Дочь качнула тихо головой И оказала, отстранись от света: - Он для нас совсем теперь чужой. Был и нет... И кончено про это. - Ну, а вдруг (ты потерпи немного), Вдруг потом развеется гроза? - И, как в детстве, ласково и строго Посмотрел ей пристально в глаза. - Жизнь сложна: порой одно лишь слово - И от всех барьеров только след... Вдруг, представь, увидитесь вы снова. Сердце дрогнет? Дрогнет или нет? И отметил с гордостью невольной В синем взгляде легкий блеск свинца. Да, такая, пусть ей очень больно, Твердой быть сумеет до конца! - Знаешь, папа, да, меня тревожит Мысль о встрече где-нибудь в пути... Ну а сердце... Кто ж предвидеть может, Как оно начнет себя вести? Только нет, не жду я переменьы. Наша встреча? Есть ли в ней нужда? Впрочем, он и сам-то в эти стены Не придет, пожалуй, никогда.