Шурка
2 Ax, как буйно яблони цвели Той военной, майскою весною, Будто вновь рванулись от земли Парашюты в небо голубое! Или будто, забывая страх, В трех шагах от грохота и горя Сотни чаек, прямо из-за моря Прилетев, расселись на ветвях. Словно снегом ветви осыпали Все вокруг на целую версту. Только хлопцы вряд ли замечали Неземную эту красоту. Мать-земля, не сетуй на ребят, Ибо сад в жестокой обстановке Мог ли быть хоть чем-то для солдат, Кроме белопенной маскировки?! Будет время, и настанет час, И ребята где-нибудь у дома Белым жаром яблонь и черемух Встретят свет привороженных глаз. Ну а тех, кто не придет домой, Ты, как мать, и примешь и укроешь, Соловьиной песней успокоишь И осыплешь белою пургой... Память, память. Нелегко, не скрою, Возвращать исчезнувшую тень. Что ж, давай же вспомним этот день Перед тем, перед последним боем... Быстро цифры множа в голове И значки условные рисуя, Я сижу под яблоней, в траве, Нанося на карту огневую. Муравей по карте пробежал, Сел и пузо лапками погладил. Ну ни дать ни взять солидный дядя. Что там дядя - целый генерал! Обошел сердито огневую, Ус потрогал: дескать, молодец! А потом, отчаянно рискуя, Дунул прямо на "передовую", Наплевав на вражеский свинец. Не спеша у немцев покрутился. Вдруг насторожился и затих, И затем обратно припустился... То-то, брат, не бегай от своих} Вот и нам бы действовать так юрко! Кто-то веткой хрустнул за спиной, Почему-то сразу, всей душой, И не обернувшись понял: Шурка! Села, быстро за руку взяла. - Извини... Не помешаю? Можно? До чего же рада, что нашла. Я ведь нынче даже не спала, Вот тревожно как-то и тревожно. Словно сыч уставилась во тьму И не сплю. Себя не укоряю, Но причину так и не пойму. - А теперь-то знаешь почему? - А теперь как будто понимаю. Завтра ты идешь на огневую? - Нет, наверно, не пойдет никто. - Не шути. Я знаю. - Ну и что? Ведь не с прошлой пятницы воюю! С ревом пролетев над головами, Грохнул за оврагами снаряд. И, тряхнув испуганно плечами, Сад рассыпал белый снегопад. - Можешь ехать. Ну и шут с тобой! - Тоже мне веселое напутствие. - Нет, прости. Я глупая... Постой... Но сейчас прошу вот всей душой, Я ведь не шутила о предчувствии. Понимаю, чушь и ерунда. Я сама ругать себя готова, Ничего не будет никогда! Но послать ведь можно же туда Ну хоть раз кого-нибудь другого?! Вроде улыбнуться попыталась, А потом упала на плечо И впервые горько разрыдалась Как-то вдруг по-детски, горячо. Ни от торя, ни от резкой фразы, Ни от злых обид или похвал, Никогда нигде еще ни разу Я тебя в слезах не заставал. Замолчала, руку отвела: - Погоди, не утешай, не надо. - Улыбнулась повлажневшим взглядом. - Видишь, вот и Шура не скала. От пригорка к морю - две дороги. На поселок издали взгляни - Словно путник, вытянувший ноги, Сунул в воду голые ступни. Две дороги - разные пороги, За спиной двадцатая весна, Две дороги у войны в залоге, И бог весть какая суждена... Но какие б ни гремели грозы, Шурка, Шурка, светлая душа, С этою улыбкою сквозь слезы До чего ж была ты хороша!