Статьи, посвященные Эдуарду Асадову

Любовь и война Эдуарда Асадова

7 сентября известному поэту Эдуарду Асадову исполнилось 80 лет. Жизнь Эдуарда Аркадьевича была и остается интересной и творчески насыщенной. 15 лет назад в “Художественной литературе” вышел итоговый трехтомник Асадова, а совсем недавно, к юбилею, издательство “Граница” выпустило полное собрание сочинений в шести томах. “Надеюсь увидеть еще и 9-томник!” - с улыбкой говорит поэт, автор более полусотни книг. “Литературная газета” поздравляет юбиляра и желает ему и поклонникам его поэзии исполнения этого желания.


– Подчас жизнь лирического поэта бывает бедна внешними событиями. Чего нельзя сказать о вашей. Сразу после школы вы попали на фронт…

– Наш выпускной бал в московской школе ‹ 38 был 14 июня 1941 года. Впереди открывалась радостная дорога, и у меня было две мечты: стать поэтом или театральным режиссером. Мы танцевали и не знали, что через неделю на самом деле пойдем и “в дальний путь”, и “на долгие года”. В армию меня еще не призывали по возрасту, но можно было пойти добровольцем, что я и сделал. Через день я уже был на подмосковной станции Алабино, где формировались батареи четырех первых полков секретного в то время оружия - гвардейских минометов “катюш”. Наш 50-й отдельный гвардейский дивизион направили под осажденный Ленинград и сразу, без всякой передышки бросили на передовую. Мы были первыми артиллеристами “катюш”, поэтому носились как ветер с одного участка фронта на другой: давали залпы, разворачивались и мчались дальше. Я, младший сержант, наводчик орудия, дал за первую зиму войны 318 залпов из своего орудия, а это очень много. Я окончил офицерское училище и продолжил воевать. Командовал батареей на Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах. Об этом подробно рассказываю в книге прозы “Зарницы войны”. На 4-м Украинском я провоевал до мая 1944-го. Шли бои за освобождение Севастополя. В ночь с 3 на 4 мая около степного селения Бельбек мою батарею обнаружили и разбомбили. У нас осталось много снарядов, и надо было погрузить их под покровом ночи и отвезти той батарее, которой снарядов не хватало. Но пока грузили (а каждый снаряд весил 100 килограммов), взошло солнце. Однако нельзя было и не ехать – снаряды были необходимы. В дыму шофер не видел дороги. Тогда я вышел из машины и пошел впереди, показывая путь. Передо мной разорвался снаряд. Я был тяжело ранен. Меня посадили в машину и хотели везти в госпиталь, но я настоял на продолжении боевой операции. Руководил ею до конца. Дальше – госпиталь, операции. Между операциями я писал стихи.

– Ваша творческая биография не менее сложна и интересна…

– Я пишу стихи с восьми лет, и в школе писал, и на фронте. В первый раз прочел стихотворение на публике, когда мне было шестнадцать – 23 февраля 1940 года, в Центральном Доме Советской Армии. Моими первыми слушателями были офицеры и солдаты. Они меня очень хорошо приняли, хотя стихи были еще наивные, юношеские. Мой юбилейный творческий вечер состоится там же, хотя это место теперь называется немного иначе – Центральный Дом Российской Армии. Писать-то я писал, но хотелось узнать, чего стоят эти стихи. Я прочитал критику Корнея Чуковского на переводы Шекспира Анны Радловой. Чуковский так разругал Радлову, что от нее ничего не осталось, кроме туфелек и прически. Тогда я послал ему худенькую тетрадку своих стихов. Корней Иванович ответил, письмо пришло в госпиталь. Мне было 20 лет, а он начал так: “Дорогой Эдуард Аркадьевич!” Дальше он писал, что никогда не кривит душой в оценке стихов, а в моем случае – тем более. И раздолбал вдребезги. Но в конце письма была строчка, которая решила все. Она звучала так: “...Вы – истинный поэт. Ибо у Вас есть то подлинное поэтическое дыхание, которое присуще только поэту!” С этого времени я поверил в себя и в 1946 году поступил в Литинститут. Моими однокурсниками были Евгений Винокуров, Григорий Бакланов, Владимир Солоухин, Владимир Тендряков, Юлия Друнина, Григорий Поженян, Сергей Баруздин, Бенедикт Сарнов, Семен Шуртаков... Моя первая книга стихов “Светлые дороги” вышла весной 1951 года. Это был мой диплом, и меня, к моему величайшему удивлению, сразу приняли в Союз писателей.

– Иногда приходится сталкиваться с мнением, что Асадов – поэт “несерьезный”, слишком лиричный, душевный...

– Поначалу решили, что я эту профессию – поэт – себе придумал. Но постепенно привыкли и относились все лучше и лучше. В Ленинград я впервые приехал выступать со стихами в 50-х годах. Я читал стихи в большом зале Академической капеллы, слушателей было так много, что в гардеробе не хватало мест: люди просто швыряли шубы и манто на пол и мчались в зал. Почти то же самое случилось и во Дворце культуры имени Дзержинского, где зал аж на 1000 мест. Меня заставляли читать некоторые стихи по два раза. Потом за кулисы пришла моя бывшая школьная подруга, которая работала корректором в газете “Смена”. Она сказала мне: “Ты не огорчайся, но завтра про тебя выйдет очень грубая и злая статья”. Меня в ней ругали за то, что среди моих слушателей в зале бывает больше девушек, чем мужчин. Вот так, из года в год, чем больше становилось у меня читателей, тем резче были критические статьи. В начале 60-х самые большие тиражи – по 100 тысяч экземпляров – были у двух поэтов: у меня и у Евтушенко. Критики – ладно, обиднее всего мне было, что и некоторые поэты, которые обнимали меня при встрече, пили со мной за дружбу, за спиной говорили совсем другое. Это было самое горькое.

– Расскажите о людях, которые вас окружали, поддерживали, да и продолжают это делать.

– С первой женой у нас не сложилось, мы расстались. И вот однажды меня и других поэтов пригласили выступить в общежитии МГУ. К нам подошла молодая женщина, мастер художественного слова, артистка Москонцерта Галина Валентиновна Разумовская. Она улетала в Ташкент и попросила нас пропустить ее выступить пораньше. Когда я читал, она стояла за кулисами и слушала. Тогда я в первый раз прочел “Они студентами были”, “Трусиха” и другие новые стихи. Галина Валентиновна попросила прислать их ей в Ташкент, чтобы она включила их там в свою программу. Вскоре она позвонила и сказала, что стихи прошли “на ура”. Она вернулась с гастролей и стала включать мои стихи во все свои программы, а потом стала читать одни только мои стихи. 36 лет продолжалась наша дружба. Галина Валентиновна трагически ушла из жизни из-за сердечного приступа. Я остался совсем один. Товарищи по перу мне звонили, выражали соболезнования. И на этом – все. И только четыре моих друга, все – генералы, бросились ко мне на выручку. Я не сдал творческих позиций, и после большого перерыва у меня вышла книга стихов “Не надо сдаваться, люди!”. И дальше шли книги. Творческая работа и друзья – единственное, что меня держало на плаву после смерти Галины Валентиновны. Мой шеститомник вышел в значительной степени благодаря помощи Александра Георгиевича Гладышева, главы администрации Одинцовского района, и его заместителя по военным делам, генерала Виктора Петровича Чибисова, с которым я дружу вот уже 32 года. И сейчас меня поддерживают друзья и вдохновляют женщины, прежде всего моя супруга Галина Федоровна. И я продолжаю писать.


Беседу вела Надежда ГОРЛОВА