Многие из вас смотрели старый советский фильм «Чрезвычайное происшествие». Фильм снят на основе реальных событий, произошедших в 1954 году, когда гоминдановцы захватили судно «Туапсе» вместе с экипажем.
Главного героя, молодого корабельного кока Райского, прекрасно сыграл актер Вячеслав Тихонов. В титрах указана якобы настоящая фамилия моряка.
Однако эта фамилия не имеет ничего общего с фамилией человека, пережившего захват, ужасные пытки и издевательства в китайской тюрьме. Как это часто бывало, то, о чем можно было бы рассказать, не приукрашивая, но ни ничуть не умаляя того, что произошло, превратили в образцово-показательный идеологический фильм с хэппи-эндом.
В жизни все было намного страшнее и серьезнее. Мой рассказ о человеке, сведения о котором тщательно замалчивались. Великое государство забыло, стерло из памяти его лицо, его имя...
И еще мой рассказ о женщине, сделавшей нечто, не умещающееся в моей голове. Женщине, совершившей тихий подвиг любви. Но — обо всем по порядку. С самого начала...
А в начале было слово. И слово это было «люблю».
Сказал это слово двадцатиоднолетний паренек Сева девушке-одногодке Элле. Сева и Элла встречались уже год. Он плавал, она работала в бюро переводов при пароходстве.
Ухаживал Сева красиво, дарил цветы, буквально заваливал девушку невиданными в то время импортными косметическими наборами, кофточками и юбочками, привозимыми из загранрейсов. Был всегда элегантен, подтянут, гладко выбрит и аккуратно причесан.
В какой бы компании Сева ни появился, он всегда становился ее «душой». Неунывающий весельчак, заражающий всех своими искрометным юмором и неуемной энергией.
Элла была просто красива. Вот так — «просто красива». В остроумии ничуть не уступала своему парню, но первое, что отмечали мужчины (и их спутницы) при встрече с ней — красота. Живая, «своя». С такой женщиной иногда хочется просто посидеть рядом, перекинуться парой слов, чтобы потом весь день вспоминать несколько минут, проведенных в ее обществе...
И вот, спустя год после их первой встречи, Сева, волнуясь, сказал: «Выходи за меня». Она внимательно посмотрела на него. Он, не выдержав серьезности ее взгляда, отвернулся. Смотрел вдаль, мял папиросу. И оглянулся, услышав, как она смеется. Элла смотрела на него влюбленными глазами: «Долгий вы, Всеволод Иванович! Я как минимум уж месяцев семь этого предложения ожидаю». «Да ну тебя, пугаешь так», — Сева обнял любимую...
Мужа назначили коком на новое судно «Туапсе». Уволившись, Элла вместе с Севой сходила в рейс «по крымской-кавказской». Жили в одной каюте: капитан разрешил нескольким семьям моряков такой совместный вояж.
Вскоре на свет появилась Леночка, которую молодой отец обожал. Играл с нею, постоянно носил на руках. И первое слово девочки было не «мама», а «папа». На годовщину свадьбы Элла с мужем пекли свои первые куличи — в четыре руки. «О, совместная жизнь будет удачной: куличи получились хорошие», — радовался тогда верной примете Сева.
Да и какой она могла еще быть?! Прошло пять лет, а молодые люди смотрели друг на друга с тем же чувством, что и до свадьбы. И дай Бог всем испытать в своей жизни это чувство. Чувство, которому не страшны быт и кратковременные расставания. Кратковременные...
Через месяц после очередного отхода «Туапсе» Элла поехала в Кировоградскую область к подруге. Бывшая одноклассница предложила отметить там день рождения дочери Леночки. Ей исполнялось четыре. В разгар торжества муж подруги вдруг нахмурился и выключил радиоточку. Но вечером все же рассказал Элле ужасную новость: судно захватили, а всех туапсинцев посадили в тюрьму...
Элла не спала всю ночь, а наутро, схватив дочь, поехала на вокзал. И, вернувшись в Одессу, ринулась в пароходство. Там собрались все жены моряков из «Туапсе».
Начальство успокаивало рыдающих, растерянных женщин, серьезные люди в серьезных кабинетах с уверенностью сообщали, что это временно, что все уладится. Никакой достоверной информации о судьбе пленников не поступало.
Зато пошли слухи, что на «Туапсе» якобы везли какие-то военные грузы для самолетов, хотя по спискам проходил отопительный керосин. Но Элла даже думать об этом не хотела — прекрасно знала, что ее Сева к этому не имеет и не может иметь отношения. День за днем жены несчастных моряков обивали пороги пароходства, и все без толку. Они даже не могли добиться сведений о том, живы ли их близкие.
Наконец, в один прекрасный день, через 13 месяцев, лед тронулся: стало известно, что возвращается первая партия «туапсинцев»! В основном, из начальства — капитан, старпом...
Элла бросилась их встречать, а потом горько пожалела. Потому что они заявили: «Остальные не приехали, потому что не захотели». И с тех пор женщина не могла общаться с «возвращенцами», хотя прежде со многими из них они с Севой дружили семьями.
Между тем, пятерых вернувшихся моряков вдруг посадили в тюрьму, потом судили и оправдали. Элла не понимала, что происходит... Еще меньше понимала маленькая Леночка, которая все время спрашивала, где ее папа. Во все инстанции она ходила с Эллой, и после этих походов, увидев на усталом лице женщины слезы, и сама начинала плакать, прижавшись к маме маленьким тельцем. Пришлось столкнуться и с настоящим отчуждением. Кое-кто попросту боялся общаться с родственниками взятых в плен моряков. Опасность витала в воздухе: сажали ведь ни за что, ни про что...
Шли дни, месяцы, годы. Элла устроилась на работу в книжный магазин. Леночка пошла в школу. Работа, ребенок и ожидание Севы — этим была заполнена жизнь женщины.
Замуж Элла не собиралась, и в мыслях не было. Хотя предложения делали, и даже Леночка была «за». Хорошие, «положительные» мужчины. Которые не шли в глазах Эллы ни в какое сравнение с ее любимым. Потому говорила: «Нет, Севочка жив». Сердце чувствовало...
Несмотря на то, что не было ни письма, ни весточки все эти годы. Единственное, что позволяла себе женщина, когда дочка выросла, — это уезжать в отпуск. Она была уверена, что Сева приедет — рано или поздно... Человека ближе и лучше мужа для нее просто не существовало.
Чтобы отвлечься от тяжких мыслей, Элла поступила в книготорговый техникум. Заканчивала его одновременно с дочкой, которая училась в экономическом вузе. Заняла в книжном магазине должность заведующего.
Жизнь шла своим чередом: Леночка вышла замуж, родила внука Сережу. Жила Элла в трехкомнатной квартире вместе со свекровью: после смерти Севиного отца женщина обменяла жилплощадь и соединилась с матерью своего самого любимого человека. Соединилась в ожидании...
И свершилось! И ворвалось в стены трехкомнатной квартиры оглушительным, невозможным счастьем.
Однажды осенью дочь Лена позвонила Элле на работу: «Мама, нужно, чтобы ты срочно приехала». Элла быстро закрыла магазин, и с колотящимся, готовым выпрыгнуть из груди сердцем, помчалась...
В гостинице «Красная» женщину встретили китайцы: «Хотите ли вы забрать своего мужа?» Согласна ли она??? О чем, вообще, речь? От волнения все вопросы женщины застряли в горле...
День встречи был назначен заранее — в феврале, на китайский Новый год. Раздался звонок. Элла распахнула дверь: «А где же Сева?». «Внизу». В чем стояла, в том и побежала. Сева сидел в инвалидной коляске, глянул на жену... и произнес: «Старая!»
Элеонора Семеновна расхохоталась. И слезы текли по ее лицу. Слезы радости, неимоверного, чудовищного счастья. «А ты молодой?» — «Такой же».
Первые минуты и часы муж и жена даже ни о чем не говорили. Плакали вместе. Когда Сева уходил, дочке было три годика, вернулся — внук уже в 5-м классе.
Сева не любил вспоминать о пережитом, но и тех эпизодов, о которых он рассказал, было достаточно, чтобы волосы встали дыбом. В самом начале плена Сева все о капитане заботился, пытался выполнять обязанности кока. Парень нес капитану еду, а в него стреляли...
Потом эту жуткую историю опишет в своей книге другой член экипажа, почему-то выведя в главные герои себя. Вполне возможно, что этот человек не рассчитывал, что Всеволод вернется и всплывет правда...
Моряков пытали, применяя древние методы истязания. Вставляли между пальцев четырехгранные палочки и потом сжимали. Человек от боли терял сознание. Пропускали через тело электрический ток. Устраивали имитацию расстрела возле вырытой ямы. Сажали людей в яму и мочились на них сверху. Подкладывали в еду возбуждающее, чтобы сильнее хотелось женщину, чтобы было еще тяжелее.
Все это с одной целью — добиться отречения от СССР. Люди держались, не зная, что СССР уже давно отрекся от них.
Некоторые моряки пошли на компромисс, поставили свои подписи на бумажке и уехали — кто в Америку, кто в Бразилию, кто в Израиль. Сева товарищей не осуждал, но для него такой вариант было неприемлем.
«Я поеду только домой. Меня ждет жена и дочь», — неизменно говорил он. За десятки лет в тюрьме он пережил два инсульта. После первого его парализовало, три года лежал бревном в комнате без окон, в которой стояла сумасшедшая жара. Изредка приходил солдат, тряпкой обтирал его и, как собаке кость, бросал еду.
Потом на нервной почве, на энергии протеста Сева поднялся на ноги — пока его не свалил второй инсульт. Сева не мог двигаться, у него была нарушена, практически отсутствовала речь. Жена учила его говорить и немножко ходить.
Каждый день, помногу часов — тренировки, массажи. Его характер не изменился, и он не стал, как многие тяжелобольные, брюзгой. Был благодарен за заботу, пытался иногда шутить на тему того, что Элла, мол, дождалась его, как Пенелопа. Был неимоверно счастлив, что приехал, все повторял: «Я дома».
Фильм «ЧП» Сева смотреть не хотел. Не мог. Прототипом Тихонова был он, а в титрах была указана фамилия совсем другого человека. Человек, перенесший 39-летний (!) плен не нуждался в этой печальной славе, ему нужна была правда. И женщина рядом, без мыслей о которой он не выжил бы...
Сева так ничего и не подписал и пробыл в неволе дольше всех пленников. Практически — всю жизнь. Остался один и за всех ответил. Сполна...
Между тем, супруги еле-еле добились пенсии. Никаких других льгот, материальной компенсации от пароходства — ни-че-го. Да что там говорить, участников тех событий только в конце 90-х реабилитировали. Чиновники очень долго разводили руками: мол, не было аналогов, знать ничего не знаем.
Сева умер в 1998 году. У него было очень плохое зрение и высоченное давление. Но он никогда не жаловался, как бы ему ни было плохо. Даже когда его настиг третий инсульт, на вопрос Эллы: «Что у тебя болит», он мужественно ответил: «Ничего».
И хотя та не поверила и срочно вызвала соседку-врача, прожил Сева всего несколько часов. Измеряя ему давление, Элла радовалась: «Севочка, уже маленькое». А он уже ничего не слышал... Он умирал. Последнего разговора у них не было.
Никто не собирался умирать, они собирались жить да жить. Для нее он был лучше всех. Элла узнает его в правнуках — малышах-близнецах Владе и Елизавете... И наверняка знает — ТАМ они будут вместе. И благодарит судьбу за то, что они встретились здесь...